>> | No.17330 >>17329
Ну в общем-то ты прав. А "зачем персонажи и левые линии" - потому что могут.
"— Каков подонок! — возмущался Озано. — Предложил мне для вдохновения перечитывать классиков. Невежественный кретин. Ты когда-нибудь пытался перечитывать классиков? Господи, старых пердунов, вроде Харди, Толстого, Голсуорси. Да они исписывали по сорок страниц, прежде чем кто-то шевелил пальцем. А знаешь почему? Читатель все равно никуда не мог деться. Они держали его за яйца. Ни тебе телевидения, ни радио, ни кино. И никаких путешествий, если ты только не хотел нажить кисту в прямой кишке от бесконечных подпрыгиваний в дилижансе. В Англии нельзя было даже трахаться. Может, поэтому французы не писали таких толстых романов. Французы хоть могли потрахаться, в отличие от этих викторианцев-англичан, которым только и оставалось, что гонять шкурку. А теперь я спрашиваю тебя: станет человек, у которого есть телевизор и домик на побережье, читать Пруста?
Я никогда не мог читать Пруста, поэтому покачал головой, но я читал все остальное и не понимал, как телевизор и домик на побережье могли заменить чтение. Озано тем временем продолжал:
— «Анна Каренина» — они называют этот роман шедевром. Да из этой книги дерьмо так и прет. А ее автор — образованный аристократ, презирающий женщин. Он нигде на показывает, что действительно чувствует, о чем думает телка. Зато дает широкую панораму жизни того времени. А потом на трех сотнях страниц расписывает методы управления российской фермой. Как будто это кому-то интересно. А кому нужен этот говнюк Вронский и его душа? Не знаю, кто хуже, русские или англичане. Этот гребаный Диккенс или Троллоп с пятью сотнями пустопорожних страниц. И писали они их, отрываясь от работы в огороде. Французы хоть предпочитали краткость. Правда, и в их ряды затесался Бальзак. Я утверждаю, утверждаю: сейчас его не будет читать никто!
Он выпил виски, вздохнул.
— Никто из них не умел пользоваться языком. Никто, кроме Флобера, а он не столь велик. И американцы ничуть не лучше. Этот мудила Драйзер даже не знает значения слов. Говорю тебе, он неграмотный. Чертов абориген. Еще один любитель кирпичей в девятьсот страниц. Никого из этих мудаков сегодня не опубликовали бы, а если б и опубликовали, критики разорвали бы их в клочья. Так нет, они «творили» в то время, когда о конкуренции и не слыхивали". |